Удары ваших кулаков красивее ударов ваших шпаг.
Разбираем мы на испанском Дон Кихота. Я даже почти что готова безропотно смириться с тем прискорбным фактом, что меня окружают примитивисты, неспособные оценить красоту абсурда и восхититься парадоксальной правдоподобностью происходящего, но!
Как, как можно сводить этот образец человеческих порывов к фразе "He's just crazy!"? Да, сумасшедший. Куда более определенно сумасшедший, чем шекспировские Гамлет и даже Макбет, но чтобы "просто"! Неееет, тут же совсем другое! Это же противоположность пресловутых "продуктов общества", таки продукт изоляции. Совершенно абстрактная фигура, безумие коей — не плод общества как такового, но его духовной составляющей, его системы ценностей, в которой, как и в разуме жертвы, заметные дыры в области здравого смысла.
И ирония проявляется не в самом наличии контраста между донкихотовским восприятием и самой реальностью, но в безрадостной правде, представляемой рассказчиком. Несправедливость, продажность и насилие — вот что должно быть абсурдно, а тем не менее эти аспекты принимаются за норму, за стандартный и приемлемый ход вещей. Что персонажами романа, что обитателями сегодняшней реальности. Почему высмеивается каждая попытка поправить, спасти, избавить? Неестественность вызывает отторжение, как и пафос. Но пафос, задействованный на благо, не должен провоцировать пренебрежение.
Не понимаю, почему во всех произведениях учат зрить в корень, а в одном каком-то призывают болтаться на поверхности.
Как, как можно сводить этот образец человеческих порывов к фразе "He's just crazy!"? Да, сумасшедший. Куда более определенно сумасшедший, чем шекспировские Гамлет и даже Макбет, но чтобы "просто"! Неееет, тут же совсем другое! Это же противоположность пресловутых "продуктов общества", таки продукт изоляции. Совершенно абстрактная фигура, безумие коей — не плод общества как такового, но его духовной составляющей, его системы ценностей, в которой, как и в разуме жертвы, заметные дыры в области здравого смысла.
И ирония проявляется не в самом наличии контраста между донкихотовским восприятием и самой реальностью, но в безрадостной правде, представляемой рассказчиком. Несправедливость, продажность и насилие — вот что должно быть абсурдно, а тем не менее эти аспекты принимаются за норму, за стандартный и приемлемый ход вещей. Что персонажами романа, что обитателями сегодняшней реальности. Почему высмеивается каждая попытка поправить, спасти, избавить? Неестественность вызывает отторжение, как и пафос. Но пафос, задействованный на благо, не должен провоцировать пренебрежение.
Не понимаю, почему во всех произведениях учат зрить в корень, а в одном каком-то призывают болтаться на поверхности.
